В начале июня Калеви прислал мне по электронной почте сообщение, где говорилось, что к нему приезжает работать на лето дальняя родственница из Финляндии, и я могу познакомиться с ней.

В один из дней - уже не помню, как мне удалось вырваться с работы - я пришла в офис к Калеви и увидела высокую стройную девушку с зелеными глазами и длинными темно-русыми волосами, одетую в черную майку и черные брюки. Ее можно было принять за русскую. Я обратилась к ней. Она ответила с акцентом. Я заговорила с ней по-фински. Она охотно и быстро ответила мне, так, что я уже ничего не поняла :) Это была Пайви, родственница Калеви. C того дня началась наша дружба.

Лето прошло под знаком наших прогулок. Мы гуляли на ВДНХ, где ели традиционные русские шашлыки в стиле "микроскопически мало и бешено дорого", ездили в Серебряный бор и изучали местные пляжи, бродили по центру, ходили в гости к Пайви на Олимпийский проспект и смотрели по видео завоевавший Оскара фильм "Влюбленный Шекспир".

Как большинство финнов, Пайви занималась спортом и старалась сохранять физическую форму даже в Москве. В душном мегаполисе, где еще не было велосипедных дорожек, Пайви не нашла ничего лучшего, как ходить на работу пешком - от Олимпийского проспекта до офиса на "Пушкинской". Москвичи поймут, а немосквичам объясню, что это немаленькое расстояние.

Пайви много рассказывала мне о своем парне Киммо. Они встречались уже почти два года. Киммо должен был приехать к Пайви в Москву в августе. Пайви переписывалась с ним по смс каждый день. Мобильные телефоны тогда еще не вошли в массовое обращение в России (да,да, такое время было!) Тем более, что такое смс, вообще никто не знал. В связи с этим Пайви рассказала мне забавный случай. Она стояла где-то на улице и набирала по телефону смс, нажимая кнопки. Какой-то молодой человек подошел к ней и стал говорить (Пайви очень забавно изображала русских, особенно мужчин, понижая голос, хмуря лицо): "Ну, что у тебя случилось? Давай, я тебе помогу" . Он подумал, что Пайви не может справиться со своим телефоном, раз усиленно жмет кнопки одну за другой.

Между собой мы с Пайви общались по-русски. Пайви говорила хорошо, только с акцентом, причем ее акцент совсем не типичен для финнов. Уже позже я поняла, на что он похож. Мне довелось побывать на лекции, где выступала женщина-хорватка. Говорила она по-русски в точности с таким же акцентом, как Пайви. У самой Пайви никаких славянских корней при этом нет. Чудеса, да и только.

Пайви изначально училась на археолога. Она говорила, что выбор столь необычной профессии был связан с ее интересом к путешествиям. Довольно скоро Пайви поняла, что археологом быть не хочет, и перевелась на языкознание. Она училась в университете города Коувола. Именно там она познакомилась с Киммо, учившимся на другом отделении - переводчиков с английского.

То, что человек движется, ведомый своей судьбой, можно увидеть "издалека", по прошествии ряда лет. Мое движение к Суоми началось летом 1997-го, а продолжилось осенью 1998-го, когда я пошла на курсы английского языка в МГЛУ имени Мориса Тореза. Какое отношение английский язык имеет к финскому? Как оказалось, самое прямое!

Преподавательница английского языка наших курсов - Ольга Николаевна Паньшина заинтересовалась моим увлечением финским языком. Я занималась всего один семестр - до декабря 1998-го, потом мы тепло попрощались, и на этом, казалось бы, все должно было закончиться. Но...

Где-то в конце зимы мы созвонились с Ольгой Николаевной. Кто кому звонил, уже не помню. Еще осенью Ольга Николаевна сообщила мне, что в МГЛУ есть преподаватель финского языка. Она даже пообщалась с ним, но он на тот момент был занят. Теперь же он освободился и был готов начать давать мне уроки финского языка. Ольга Николаевна продиктовала мне его телефон. Я позвонила и договорилась о начале занятий.

22 марта - как сейчас помню этот день - я поехала на первое занятие к Олегу Владиславовичу Андрушкевичу. Возможно, кто-то вспомнит это имя - Олег Владиславович долгое время преподавал финский язык в МГЛУ и прослыл весьма строгим и требовательным преподавателем.

Жил он недалеко от метро "Аэропорт" в трехкомнатной квартире вместе с пожилой мамой. Отец Олега Владиславовича был военным атташе СССР в Финляндии в 50-е -60-е годы 20 века. В то время это была значительная фигура. Олег Владиславович родился и рос в Финляндии. Он закончил институт военных переводчиков и был профессиональным переводчиком с финского. Как выяснилось, финский в институте ему преподавал Александр Иванович Белов!

Занятия шли хорошо. Мне было интересно. Общий язык с преподавателем мы нашли сразу. Довольно скоро он сказал, что мне нужна языковая практика с носителем языка, и предложил дать контакт своего знакомого финна, преподававшего финский язык на факультете журналистики МГУ. Я охотно согласилась.

В конце апреля я бодро шагала по Воздвиженке, направляясь к зданию Журфака МГУ. Найти нужный кабинет оказалось несложно. Я постучалась. Меня встретил мужчина средних лет с голубыми глазами, в очках, с небольшой лысиной - типичный финн. Я предварительно звонила ему, поэтому он был в курсе моего визита. Мы побеседовали. Исмо достал карту Финляндии, начал что-то показывать и рассказывать мне - на финском. Я вслушивалась, понимая не все, но наслаждаясь музыкой финского языка. Затем Исмо спросил, интересно ли мне пение. В раннем детстве я пару лет занималась сольфеджио и пела в хоре. У меня 100% слух. Я ответила утвердительно. Тогда он сказал, что разошлет информацию обо мне членам Московского финского хора, где он сам поет. Когда будет ответ, он сообщит мне, но ничего не обещает - это он почему-то несколько раз подчеркнул. Я поблагодарила его и ушла.

Наступили майские праздники. Мы с мамой вновь отправились в Финляндию - на этот раз в Лахти и Тампере. В те времена - 17 лет назад - климат еще не начал глобально меняться, и в начале мая было еще прохладно, а в Финляндии так и вовсе лежал снег.

Я начала практиковать финский. Я спрашивала людей на улицах, как пройти, внимательно слушала, что мне отвечали, и старалась реализовывать. Если не получалось, я спрашивала снова, уже других :) Мне терпеливо объясняли, радуясь, что я говорю по-фински. Ни разу не случилось так, чтобы мне отказались отвечать.

Случались забавные моменты. В кафе я попросила сок и добавила "не холодный". Только сказала я "kolma". Официант переспросил меня: "Kylmä?". "Kolma" - упрямо повторила я, не понимая, почему он удивленно смотрит на меня. Когда сок принесли, и он оказался-таки холодным, я вспомнила, как правильно звучит это слово.

В Лахти мы, конечно же, поднимались на территорию лыжных трамплинов и гуляли там. В Тампере мы попали на праздник Евросоюза. Всем прохожим раздавали синие шарики с золотыми звездами. Забавно - кто тогда знал, во что выльется идея европейского единства.

Мы вернулись в Москву. Вновь полетели один за другим рабочие будни. В середине мая мне на работу пришло сообщение по электронной почте от Исмо. Он сообщил, что откликнулись трое членов хора - руководитель, молодая женщина и финский бизнесмен, работающий в Москве.

Я связалась со всеми ними и начала встречаться. Первым меня пригласил Калеви - тогда руководитель представительства крупной финской фирмы в Москве и по совместительству руководитель хора. Калеви говорил со мной по-русски. Он предложил мне петь в хоре с нового сезона, и я согласилась. Для начала он пригласил меня посмотреть выступление хора в Финско-российской торгово-промышленной палате.

С Майей мы встретились и погуляли в парке. Майя жила в Москве с мужем, работавшим в одной из финских фирм, пела в хоре. Она тоже говорила по-русски, что мне было удобно, так как говорить только по-фински я еще не могла.

Бизнесмен Кюэсти предложил мне встретиться в выходной день в кафе рядом с метро "Цветной бульвар". Солнечным и теплым майским днем я пришла на встречу.

Мы довольно долго беседовали - и по-фински, и по-английски, и немножко по-русски (Кюэсти знал несколько слов и пытался учить русский). Потом Кюэсти пригласил меня в элитный клуб куда-то в район Грузинской улицы. Клуб, если мне не изменяет память, назывался "Монолит". Это был первый и единственный раз, когда мне довелось оказаться в таком месте. Не знаю, существует ли он сейчас.

В клубе мы встретились с его приятелем-американцем с русской женой по имени Катя и вместе сели за столик в ресторане. То, что место элитное, я поняла уже тогда, когда очень элегантная официантка с безукоризненными манерами сообщила нам, что заказанный нами салат будут готовить при нас.

Глядя по сторонам, я увидела за одним из соседних столиков телевизионщика Константина Эрнста, певца Аркадия Укупника и юмориста Михаила Задорнова. Странная компания, не правда ли. Однако они сидели и очень мило беседовали.

Потом мы переместились в другой зал, где выступала Ирина Понаровская. Помню, как поразилась ее необычайно молодому ухоженному лицу - хотя уже тогда она была весьма известной и "возрастной". А еще в ее лице было то, что можно назвать принадлежностью к звездам. Должно быть, такое выражение имеют (или имели - времена нынче изменились) звезды шоу-бизнеса, жители Рублевки и им подобные.

В тот день у меня было море впечатлений. Поздно вечером Кюэсти довез меня до дома на своей машине - подержанном шведском "Вольво". Мы попрощались и договорились быть на связи. Так началась наша многолетняя дружба. Ныне Кюэсти уже нет в живых. Каждая страница, связанная с ним, полна ярких воспоминаний. Он сделал для меня и моих близких много хорошего, и об этом я расскажу отдельно.

 

Вернувшись из Финляндии, я день за днем слушала купленный в Котке диск группы Värttinä. Я влюбилась в эту музыку с первых нот, когда мне включили ее в магазине. И музыка, и длинные финские слова завораживали меня.

Очень скоро папа предложил мне сходить в Общество дружбы "Россия-Финляндия", расположенное в Доме Дружбы на Воздвиженке. Так я и сделала. Предварительно я позвонила и договорилась о встрече с Александром Ивановичем Беловым - председателем общества. Белов принял меня доброжелательно. Правда, у него постоянно звонил телефон, приходили люди. Но он все-таки нашел для меня время и произнес ключевую фразу: "Если Вас интересует культура Финляндии, Вам нужно учить финский язык".

С этого все и началось. Я купила рекомендованный Беловым учебник финского языка Puhutaan suomea на книжном развале на Арбате рядом с центральным книжным магазином. Сейчас этих развалов уже нет. Помню, как мне ужасно нравилось звучание финского глагола oletko с вопросительной частицей ko: в этом было что-то милое, трогательное и гармоничное одновременно. В общем, я погрузилась в изучение финского. Меня завораживали многочисленные падежи, особенно загадочный партитив, как к словам приклеиваются окончания (выражаясь филологически-лингвистическим образом, агглютинативный способ словообразования) и слово может одновременно склоняться, спрягаться и иметь время.

Александр Иванович согласился давать мне уроки финского. Я приходила к нему в Общество дружбы, и он урывками между своей интенсивной деятельностью объяснял мне грамматику и фонетику. Иногда его телефон звонил, и он отвечал по-фински. Я жадно вслушивалась в звучание финского. Мне очень хотелось говорить так же. Через месяц-полтора стало понятно, что заниматься со мной постоянно Александр Иванович не сможет в силу своей занятости. Я продолжила заниматься сама.

В ноябре 97 года по рекомендации Белова я посетила мероприятие в Центральном доме культуры железнодорожника, что на Комсомольской площади. Сейчас название уже не вспомню, но оно было посвящено какой-то годовщине финско-российской дружбы. Присутствовали на нем известные люди, в том числе Валентина Терешкова - та самая первая советская женщина-космонавт. Тогда я увидела ее вживую. Она, как оказалось, много лет возглавляла советско-финское общество дружбы. Выступал и Белов. Меня поразило, как легко и свободно он говорит по-фински, как летят из его уст длинные напевные фразы.

На это мероприятие я пришла со своей семнадцатилетней двоюродной сестрой Аней. После официальной части началась тусовка - свободное общение в зале. Помню, как мы разговорились с каким-то парнем, говорившим по-русски, но назвавшим себя финским именем Вейкко. Вроде бы он был российским студентом, изучавшим финский и учившимся по обмену в Финляндии. Разговор наш продолжался недолго: моя сестра почему-то не захотела находиться дальше и буквально утащила меня с вечера.

Следующий кадр - лето- 1998. Мы с мамой поехали в недельный автобусный тур по четырем столицам Скандинавии. В Хельсинки мы были только в первый и в последний день. Собственно, больше о Финляндии с той поездки мне вспомнить нечего, кроме красивых пейзажей на фотках.

В сентябре 1998 года мы целенаправленно поехали в Хельсинки на шесть дней. Приехали мы туда аккурат в день знаменитого дефолта. Эту поездку забыть просто невозможно.

Мы ехали через Питер и оттуда на автобусе до Хельсинки. Помню, как в нашем микроавтобусе сидевший сзади молодой мужчина по мобильному телефону, которые тогда еще были в диковинку и водились только у "крутых", вел длинные беседы со своими, видимо, партнерами, находившимися то ли в Норвегии, то ли где-то еще, и обсуждал грянувший кризис: что продать, что купить, по какому курсу. Мы слушали и понимали, что что-то происходит, но что, еще не осознавали.

Уже в Хельсинки в гостинице по телевизору показывали пустые полки магазинов, людей, сметавших все подряд, и вот тогда нам стало страшно. При этом еще местные русскоязычные эмигранты, которых мы встречали во время прогулок по Хельсинки и в магазинах, подливали масла в огонь, делясь подробностями "ужасов", услышанных от своих знакомых в Питере и Москве. Нас спрашивали: как же вы обратно поедете...

В один из дней мы оказались на вокзале. Там было что-то вроде магазина, где продавали комнатные цветы. Девушка-продавщица оказалась русской, переехавшей в Финляндию аж из Сибири. Мы купили у нее цветок, сейчас уже не вспомню, какой.

- Здесь хорошо, - сказала она. - Так спокойно.

Неделю мы в целом провели хорошо: прошлись по музеям - "Атенеуму", Национальному музею, съездили на Суоменлинну, много гуляли по центру и, конечно, магазинам. Вот тут мы и поддались панике. В день отъезда мы накупили сыров, хлеба, колбасы, финских соусов, шоколада Fazer, финского сидра, соков и чего-то еще, сейчас уже не вспомню. По дороге к границе наш автобус заезжал на рыбную коптильню, где мы еще набрали рыбы холодного и горячего копчения. В знаменитой у туристов "Шайбе" недалеко от границы мы купили подушки, одеяла и покрывало с рисунком в виде хоккеистов, играющих в хоккей - это покрывало до сих пор в отличном состоянии и лежит на кровати моего сына. А еще мы ведь купили цветок в горшке, и я везла этот цветок на шее (!), потому что обе мои руки были заняты сумками, аналогично - у мамы.

Справедливости ради надо сказать, не мы одни были такие: другие туристы тоже закупались впрок. Каждый тащил, что мог. Финские пограничные магазины тогда выполнили план на год вперед, если не больше.

Как мы с мамой вышли из автобуса возле гостиницы "Октябрьская" и добирались со всеми нашими вещами через площадь до Московского вокзала и нашего поезда - песня без слов. Папа, встречавший нас утром на Ленинградском вокзале, впечатлился. Даже с его помощью мы втроем еле дотащились до дома. Хорошо, тогда мы жили в получасе езды от вокзала.

В Москве мы наслаждались вкусными финскими продуктами и с тревогой вслушивались в новости. Наконец, тяжелый 1998-й закончился. Впереди был 1999-й год - удивительный, яркий, незабываемый. В нем меня ждали новые открытия, судьбоносные встречи и поездки. Куда - конечно, в Суоми. 

 

Впервые я увидела слово СУОМИ на вагонах товарных поездов, ходивших по Московской окружной железной дороге мимо нашей станции “Белокаменная”. Я тогда была ребенком и почему-то думала, что Суоми - это далекая африканская страна. Уже тогда особенное чувство охватывало меня, когда я смотрела на проезжавшие вагоны. Позже оно появлялось, когда я читала книгу сказок народов Севера.

Наша первая встреча состоялась летом 1997-го года. Тогда я переживала трудный момент жизни. Июльским вечером мама принесла домой проспект туристической фирмы с пятидневной поездкой в Финляндию и Швецию. Через несколько дней мы уже планировали предстоящую поездку.

Помню вечер отъезда, Ленинградский вокзал, встречу с группой, нашего сопровождающего Андрея - молодого человека лет тридцати, комфортный поезд “Лев Толстой. Москва-Хельсинки”, в котором нам предстояло доехать до Выборга, а потом пересесть на автобус, сопровождавший нас все путешествие.

Раннее утро, Выборг, граница. Наши пограничники тщательно проверили наши вещи - свои не доверяют больше, потом мы направились к финской границе. Финский пограничник, ставивший штамп в наших паспортах, спросил меня по-русски: “Первый раз в Финляндии?” Я была единственная из нашей группы, с кем он заговорил.
Ярко запечатлелся в памяти миг, когда наш автобус пересек границу и прямо впереди появился столб с надписью на финском языке и бело-синий флаг. Мне вдруг стало невероятно легко и радостно, захотелось петь от счастья. Мистика? Повышенная чувствительность? Не знаю до сих пор.
Я с восторгом всматривалась в надписи на финской дороге. Когда я услышала финский язык, то вскоре, сама не зная почему, стала повторять непонятные длинные слова. Впоследствии нечто подобное рассказывали мне люди, как и я, влюбленные в Финляндию. Наверное, это и есть признаки любовного помешательства :)

Вечером по дороге из Хельсинки в Турку, где нам предстояло заночевать, наш автобус остановился у придорожного кафе возле озера. Там был невероятно красивый вид. Рядом с озером высились скалы. Я забралась на одну из них - самую высокую, преодолев препятствия в виде камней, кустарников, полных насекомых, и скользкого подъема. Результат в виде фото, сделанного мамой с дороги, где в любой момент могли проехать машины, хранится в моем фотоальбоме до сих пор. Правда, там не видно, на какой большой высоте я стою.

Самое чудесное воспоминание в Турку - поездка в Наантали и на Остров Мумми-Троллей. Мы добрались туда уже под вечер, незадолго до закрытия, незапланированно. У нас был буквально час. Мы успели обежать остров, увидеть представление на сцене Летнего театра, побывать в Домике Мумми-Троллей, восхитившись, как натурально там все воспроизведено (некоторые из нашей группы попробовали варенье из банки - наши умеют), сфотографироваться с Мумми-Мамой и Мумми-Папой, пройти через лабиринт на веревочную лестницу над водопадом. Спустившись, мы встретили финскую девушку, изображавшую ведьму, в сером платье и с измазанным лицом. Увидев нас, она неожиданно прокричала по-русски с сильным акцентом:

- Что вы делаете здесь?
- Путешествуем, - ответила я.

На это девушка ничего не ответила, так как, очевидно, больше не знала по-русски. Кто-то из нашей группы заговорил с ней по-английски, и мы узнали, что она была в Санкт-Петербурге, где и выучила коронную фразу.

Мы вышли на берег, откуда открывался вид на Финский залив. На деревянных подмостках сидел молодой человек, одетый в зеленый плащ и шляпу - по-видимому, костюм какого-то сказочного персонажа. Он играл на гитаре. Рядом с ним сидела девушка в синем колпаке. Я подошла к ним.
Не помню, кто заговорил первым. Разговор, естественно, велся на английском.
- Откуда ты? - спросил молодой человек, кстати, очень симпатичный.
- Из России.
- Из России... - задумчиво повторил он. - Как тебя зовут?
- Светлана. А тебя?
- Снафкин.

Долгие годы я вспоминала этого молодого человека с удивительным именем Снафкин, пока - совсем недавно - не просматривала англоязычный мультфильм про Мумми-троллей и не обнаружила там персонажа по имени Снафкин - то есть Снусмумрик! Век живи, век учись.

Потом был паром в Швецию, два дня в элегантном, европеизированном Стокгольме, где я впервые (и единственный раз) прокатилась на "американских горках", возвращение в Хельсинки и дорога обратно с остановками в Порвоо и Котке. Потом меня не раз спрашивали, почему я предпочла куда более интересную Швецию "простенькой" Финляндии. На этот вопрос есть только один ответ - сердцу не прикажешь. Я вернулась в Москву с ясным осознанием: Финляндия - страна моей мечты, куда я снова вернусь.