Особенный ребенок в финской школе

Моя 7-летняя дочь – ребенок, как принято говорить в Финляндии, с «особенностями развития». В этом году она пошла в 1 класс финской школы, в класс, рассчитанный на 10 детей, в котором помимо учителя работает 1 или 2 помощника учителя (erityisluokka). Такие классы рассчитаны на обычных детей, которым по разным причинам сложно учиться в большом классе и которые требуют чуть больше внимания взрослых. Но прежде, чем мы попали в этот класс, мы, родители, пережили сложный месяц волнений и «борьбы» с работниками сферы образования и чиновниками департамента образования. И я решила рассказать о своем опыте, ведь кто-то наверняка сталкивается с подобными проблемами, и, хоть наш случай наверняка очень нетипичен, надеюсь, эта информация тоже может быть кому-то полезна.

Хочу объяснить подробнее, что значит в нашем случае фраза «ребенок с особенностями развития». Понятно, что все дети уникальны, особенности есть у каждого, кто-то более музыкален, кто-то всю песню пропевает на одной ноте, не понимая, куда и как голосом двигать; кому-то сложнее даются логические задачи, всякие конструкторы, а другой до 3го класса рисует человечков из палочек и одного кружочка. Разный мозг, разные способности, разные трудности.

У моей дочери не было заметных отставания примерно до 2-2,5 лет, т.е. возраста, когда ребенок начинает активно прибавлять в речи. Проблем с пониманием речи взрослых и вообще происходящего вокруг у нее никогда не было, и благодаря своей эмоциональной выразительности и артистичности, она довольно долгое время была способна «выразить» себя, используя слоги из слов. Соединение слогов в слова и далее – слов в предложения происходило с позитивной динамикой, хотя с явной задержкой по времени. Позже обычного «заговорила», составлять короткие предложения стала, пожалуй, после 3,5 лет. Да и сейчас, в 7 лет, ее речь явно отличается от речи сверстников: предложения короче, мысли проще. (При этом нельзя забывать того факта, что она параллельно осваивает 2 языка – по-русски дома, по-фински в детском саду).
Второй комплекс проблем был связан с физическим развитием: ей долгое время было сложно (поначалу даже не почти могла) прыгать и бегать. Ноги становились жесткими и плохо сгибались. Видимо, гипертонус мышц в ногах усложнял «пружинность» ног, необходимую для прыжков и долгого бега. Естественно, мы целенаправленно занимались этими проблемами (особенно помогли прыжки на батуте). Сейчас эти отличия от сверстников практически нивелировались. Да и на улице или на площадке она никогда не привлекала особого внимания, выглядела абсолютно как обычные дети. Одним словом, развитие шло и происходит постоянно, но в ее личном, уникальном, необычном темпе.

Итак, моя дочь ходила в подготовительную группу своего садика, заметно отставая по освоению финского языка. Считается, например, что ребенку нужно около года находиться в новой языковой среде, после чего он начинает активно использовать язык в общении. Моя дочь пошла в садик с 4 лет, т.е. подготовишка была уже третьим годом в финско-язычном садике. Заметный прогресс в финском случился только в начале подготовишки, и, конечно же, она сильно уступала финам-сверстникам в языке. Помимо того, в садике, несмотря на его привычность, было довольно много ситуаций, когда она демонстрировала так называемое «проблемное поведение»: начинала кричать, ругаться, могла стукнуть как ребенка, так и воспитателя. Одним словом, требовала к себе дополнительного внимания взрослых. Чаще всего это было связано с непониманием происходящего, например, когда по-фински говорили быстро и много. Смена деятельности или смена помещений также вызывали у нее часто протест. Помимо того, ей очень помогало визуальное структурирование дня: что будет происходить сначала, что потом. На стену прикреплялись картинки, и по мере «прохождения» этапа, переворачивались или закрывались. Идею подсказали воспитатели, и она действительно очень помогала и постепенно значительно уменьшила «проблемное поведение». Помимо того, было замечено, что подобных проблем у нее никогда не возникало в маленьких группах.

В феврале 2015 года меня пригласили на встречу в садике, на которой присутствовала представитель департамента образования и которая касалась будущего места учебы дочки. Для воспитателей было очевидно, что обычный большой класс - неподходящий для нас вариант в силу недостаточного финского у ребенка и поведенческих проблем, требующих дополнительного внимания взрослых. Школа по месту жительства по этой причине не подходила, т.к. в ней единственный первый класс и он очень большой, около 24 человек. Поскольку с момента приезда мы стояли на учете в Lastenlinna, было решено пройти тест у психолога клиники для более точного определения подходящего места учебы.

Тест длился 2 дня примерно по 3 часа, я попросила разрешение присутствовать, обещая никоим образом не влиять на результаты. На третий день была назначена встреча уже только меня, мамы, с психологом для обсуждения результатов. Результаты были плохие. Как сказала психолог, они соответствуют результатам умственно отсталого ребенка-финна. Я была не согласна с этой формулировкой. Оспаривая их, я сказала, что тест проводился на финском, который не является родным для ребенка. Помимо того, дочка не понимала важности и значимости теста, для нее это была скорее игра, и часто, давая ответ (какой смогла, не важно – правильно или нет), она переворачивала страницу и говорила «Дальше, дальше». И на предложения психолога подумать еще над ответом, не реагировала. «Нет, дальше!» Помимо того, у нее есть особенность: она сначала говорит, потом думает. Ей нужно чуть больше времени на подумать-ответить. Психолог приводила свои контраргументы. Ребенок идет в школу, где обучение на финском и ситуации обучения приближены к тому, что было сейчас на тесте. А значит, у нее возникнут все те же трудности, которые были на тесте и результаты будут примерно такие же. В целом, аргументы психолога звучали убедительно. Да, я и сама знала, что моему ребенку будет непросто в школе. Но вариант, предложенный психолог, я отвергла сразу же. Она предложила «удлиненную» систему образования (+1 дополнительный год) и на выбор 3 типа класса: для аутистов, умственно отсталых детей и детей с серьезными проблемами в речи (pidennetyn oppivelvollisuuden erityisluokka). В подобных классах каждому ребенку составляется индивидуальная программа обучения.
Я категорически сказала «Нет. Эти варианты нам не подходят». Но в бумаге, выданном мне по результатам тестирования, стояла фраза «Результаты тестирования соответствуют результатам умственно отсталого ребенка-финна». Психолог очень активно убеждала меня выбрать один из вариантов группы, склоняясь к «умственно отсталым детям». Главное, на что делался упор в убеждении – моему ребенку нужна маленькая группа. При этом она уверяла, что группы бывают разные и нам подберут группу с такими же, как у нас, незначительными отклонениями. Помимо того, много говорилось об активной интеграции детей из таких групп в обычные классы. Например, у какого-то ребенка «не идет» математика, и он занимается в этой группе только по математике, а на остальные предметы уходит в большую группу. Другой ребенок может быть просто очень стеснительным. Первый год в маленькой группе позволит ей безболезненно привыкнуть к новой школьной системе, а там, глядишь, если все будет хорошо, переведут в обычный класс. Есть еще маленькие классы для 10 человек и одним помощником учителя, но глядя на результаты тестирования психолог была уверена, что мой ребенок не справится, поэтому в своих финальных бумагах не рекомендовала этот класс. Мне дали пару дней времени «подумать» и форму для заполнения о том, что я прошу для ребенка место в подобном классе, сообщив на прощание, что я должна принять решение очень быстро. Таких классов мало, а желающих много.
С этого момента начинается время моих бессонных ночей и жутких волнений. По словам психолога из Lastenlinna, при принятии решения о классе для ребенка в департаменте образования в первую очередь смотрят на форму, заполняемую родителями, т.е. мнение родителей играет главную роль, а бумаги и рекомендации психолога – лишь дополнительная информация. Я понимала, что на мне лежит ответственность за принятие столько важного для жизни моего ребенка решения. Специалисты исходят больше из принципа «не навредить ребенку» и создать для него условия обучения в школе, исключающие излишний стресс и неприятие в будущем вообще какого-либо обучения. Я, как мама, боюсь классов с умственно отсталыми детьми, поскольку мой ребенок таким не является, хотя, с другой стороны, и понимаю, что в маленьком классе для 10 человек с одним учителем ей может быть, действительно, довольно сложно учиться. Мне казалось, что моя дочь – где-то между этими двумя системами: в обычном классе ей будет слишком сложно учиться, а учеба в классе с «особыми» детьми будет явно тормозить ее развитие.

Помимо того, у меня не было ни малейшего представления о том, что представляют собой эти «особые» классы. Какие дети в них учатся? Насколько индивидуально обучение? Как на практике выглядит принцип интеграции таких детей в обычные классы? Решение было крайне важным, но у меня не было никакой информации для его принятия. Я написала представителю департамента образования, присутствовавшей на встрече в садике и, изложив ей свою проблему и объяснив ситуацию (ведь я как иностранка совершенно не знакома с системой финского начального образования), попросила помочь разобраться с классами: позволить посмотреть, поговорить с учителями подобных классов и т.д. прежде чем я смогу определиться с типом класса, который прошу для своего ребенка. Но мне ответили, что в Финляндии так не принято. Сначала нужно заполнить форму, дождаться решения о классе и потом идти знакомиться. Испытывая сильное внутреннее сопротивление, я все же подписала предложенное психологом заявление.

Тому, что происходило в последующие несколько месяцев, я не нахожу логического объяснения. И не могу сказать, почему, несмотря на все мои усилия посмотреть класс и школу, познакомиться с учителем заранее (я участвовала в организованной школой для всех будущих первоклашек встрече, сама нашла имя будущего учителя и номер ее телефона, задавала вопросы директору школы по е-мейлу), наша первая встреча и разговор с учителем произошел только 10 августа, в первый день школы. Сразу же стало понятно, что все 5 учеников нашего класса – дети с очевидными умственными отставаниями. Мы с мужем тут же пошли к директору и сказали, что по уровню развития данный класс не подходит нашему ребенку, мы не согласны с решением и хотим его пересмотра. К тому же, оказалось, что это - «подготовишка», которую наша дочь уже прошла год назад в обычной группе обычного детского сада. Все дети вокруг были 5-летками, а нашей в сентябре исполнялось 7. В программу этой группы на первый год входило ознакомление с буквами финского алфавита, наша же могла читать по-русски, и начинала читать по-фински. Директор сказал, что в школе есть класс для 10 человек, но в нем нет свободных мест. Он тут же при нас связался по телефону с той женщиной из министерства образования. Было решено, что неделю наша дочь учится в этом классе, а затем мы проведем встречу, на которой будут присутствовать психолог из Lastenlinna, учитель данного класса, которая сможет за неделю присмотреться к девочке и протестировать ее, директор школы, представители департамента образования и мы, родители.

За эту неделю нам удалось поговорить с юристом, который подсказал нам, что психолог по результатам теста не имел никакого права писать какие-либо заключения, касающиеся интеллектуального развития ребенка, если тест проводился без перевода на родной язык ребенка. На встрече мы изложили свою точку зрения на ситуацию, делая это спокойно и аргументированно, настаивая на переводе нашего ребенка в обычный класс для 10 человек. Специалисты из департамента образования сказали, что проблема им понятна, но (!) во всем Хельсинки все подобные группы заполнены по максимуму, и свободных мест нет и в этом учебном году не предвидится. Нас заверили, что если мы оставим дочь в данном классе, они постараются по максимуму интегрировать ее в обычный 1 класс, рассказывая о разных возможностях подобной интеграции. Наше предложение вернуть ребенка еще на один год в детский сад и подготовить ее лучше для первого класса на следующий год, было отвергнуто. Оказывается, если бумаги на ребенка переданы в департамент начального образования, возврат в систему детских садов невозможен. Таких прецедентов еще не было. Наслушавшись о возможной интеграции в нормальный класс и понимая, что других альтернатив, видимо, просто нет, муж стал колебаться и склоняться к предлагаемому варианту оставить все как есть. Я же была настроена категорически против и очень решительна вплоть до подачи в суд за неправомерное определение уровня интеллектуального развития ребенка и давления на меня со стороны психолога при заполнении формы для будущего места в школе. Видя отсутствие единого мнения у родителей, нам дали еще неделю на размышления. Было решено встретиться еще раз через неделю.

За неделю я советовалась с кем только было возможно, отыскала контакты юриста, работающего с подобными случаями неверного тестирования детей для школы без учета языковых особенностей; мы также стали рассматривать вариант обучения на русском языке в школе при Посольстве РФ, узнали о существующих негосударственных финских школах по системе Мантессори. Но в самом начале следующей встречи разговор принял совершенно неожиданный поворот. Нам сказали, что каким-то чудом нашлось одно место в классе для 10 человек в одной из школ (и при этом в соседнем от нас районе), что одного ребенка перевели в обычный класс. Так что проблемы решилась сама по себе и довольно быстро.
Должна сказать, что в 20-х числах августа мы пошли в новую школу, и уже 15 сентября было принято решение о том, что ребенок получает постоянное место в этом новом классе. Мы, родители, невероятно довольны классом, учителем, помощниками учителя, школой, продленкой и всем, что происходит с нашим ребенком: как она прибавляет в финском языке и в социальных навыках. К весне по академическим параметрам она - одна из лучших учеников класса. Да, с поведением бывают проблемы – например, иногда наотрез отказывается делать то, что сейчас не хочет делать, но с поведенческой точки зрения она не одна такая в классе.

Анализируя ретроспективно произошедшее с нами, склоняюсь к мысли, что положительное влияние на получение места в такой, казалось бы, «безвыходной» ситуации оказала наша, родительская, позиция. Мы старались быть последовательными и очень «холодными», в споре не «включали» эмоции и пытались рассуждать все время в равной степени доброжелательно и рационально. Ну, и, конечно, решительный настрой, думаю, тоже сыграл свою роль.

Если кого-то из читателей заинтересовала наша история и у кого-то возникли дополнительные вопросы, с удовольствием на них отвечу.
С уважением, Ульяна Новак

Добавить комментарий